У человека в душе дыра размером с Бога, и каждый заполняет ее как может.
Сартр Ж.-П.
Я не люблю говорить о религии. В большинстве случаев это бессмысленно, так как все всегда гнут свою палку - синтоисты возводят целые пантеоны, полные божками побольше и поменьше, мусульмане перекладывают все на плечи Аллаха, христиане лопочут что-то про Иисуса...Однако же, все ведется к одному, а именно - к наличию чего-то высшего, к наличию Твердой Руки, которая откуда-то сверху управляет нами, двигает по шахматному полю жизни и изменяет наши судьбы. И каким бы ни было это"высшее" в каждой религии оно есть, потому что его наличие - основа любой религии. Для религиозных людей вера - это главное и пусть объект ее и нельзя потрогать. На вере держится не все, но многое. Оглянитесь хотя бы на самих себя. Частенько можно поймать себя на мыслях вроде "Господи, помоги мне, пожалуйста!" перед чем-то ответственным, например. Мы, сами того не замечая, перекладываем себя и свою душу в колыбель Высшего Разума; мы просим у него помощи, мы с ним советуемся и жалуемся ему, будто бы маленькие дети, прижавшиеся к материнской груди. Да, я поступаю так же. Как писал Толстой: "Оглянувшись на людей, на все человечество, я увидал, что люди живут и утверждают, что знают смысл жизни. На себя оглянулся: я жил, пока знал смысл жизни. Как другим людям, так и мне смысл жизни давала вера". Вера - это тот самый столп, на котором человечество держится сотни веков.Сартр Ж.-П.
Однако, есть и те, кто отрицает наличие светлого разума и говорит об отсутствии Бога и какой-либо Высшей Силы. Как правило, такое бывает по молодости и если годам к тридцати оно у Вас не прошло - следует задуматься. Хаксли говорил, что от Бога можно не зависеть лишь пока ты молод и благополучен; всю жизнь ты независимым не проживешь. Но я не говорю, конечно,что атеизм - крайнее проявление идиотизма и юношеских нигилистических замашек; во многих случаях - да, но отнюдь не всегда. Идеи многих философов-атеистов кажутся мне божественными. Идеи Ницше и Камю, например - я ведь тоже атеист, правда не знаю, пройдет ли оно у меня с возрастом или все же достигнет той высшей, "правильной" ступеньки. Ну да речь не об этом.
Атеистам не нужен Бог, чтобы жить, им не нужна вера и не нужна, что очень важно, надежда на призрачное, высокое и всеобъемлющее (сейчас я, конечно же, говорю не о малолетних "нонконформистах", которые отрицают существование Бога потому что это модно) они верят в себя и трезвость окружающего мира. Ницше даже не говорит отом, что Бога нет, он говорит, что Бог умер, то есть будто бы подталкивает людей к тому чтобы забыть о Высшем и обратится к самим себе, начать уверовать в собственное всевластие. Он говорит, что человек сам себе вполне может быть Богом, вполне может быть Сверхчеловеком, которому подвластно все, что его окружает. И это интересно, в какой-то мере, даже правильно.
Однако путь атеизма (опять же я говорю о теории Ницше, а не о всяких там"Боганетнупростопотомуштатаквсемнравится" ) подходит лишь одному из десяти. Один из десяти может отбросить веру в Высокое и начать доверять только себе, ведь это дает некоторую силу, но привязывает самого человека к жестокости и грубости. На плечи человека, отказавшегося верить в Бога будто в наказание сваливается то многое, что другие, обычно, разрешают наличием этой самой веры. Если каждый человек, если все человечество перестанет верить, то оно просто-напросто будет раздавлено этим грузом. Для одного человека груз тяжел, но сносим, а для всего человечества он - камень, повязанный на шею. "Маленького одинокого человека очень легко сломить, но когда душа его черпает силу у Бога, он становится непобедимым" - Карнеги Д.
Вот и получается, что один из десяти и сотня из тысячи могут пройти по тонкому льду жизни полагаясь лишь на себя и свои силы, но если все человечество ломанется туда, отбросив веру и Бога, оно провалится, задавленное собственной глупостью и непосильной ношей отрицания. Но такого не произойдет лишь потому, что если отдельной взятые субъекты и могут без веры в Бога, то все человечество - нет. Человек - животное религиозное, как писал Альбер Камю.