понедельник, 20 февраля 2012
Here I am, a sinner. And I confess my sin.
А еще у меня в холодильнике лежал кокос. Маленький такой, разбитый на две части и очень одинокий на этой своей пустой боковой полке. Кокос испортился и пришлось его выбросить.
Завтра логика, я все еще не знаю, что с чем и как едят. Мне очень страшно, впервые за столько времени, действительно очень. Я ведь под угрозой вылета из того места, где мне так уютно и поэтому я паникую, злюсь, открываю двери так, что они с треском стукаются о стену, ломаю вещи, дрожу. Чувствую себя безумно глупой, даже тупой, на фоне однокурсников, которые, казалось бы, ничем не умнее меня, а все уже сдали и живут спокойно. Мне страшно. Мне до одури страшно.
Как хочется, чтобы все было хорошо. Я мечтаю оказаться на месте кого-нибудь, кроме себя, но ведь это же невозможно. Поэтому я нервно, кое-как готовлюсь и боюсь так, будто бы завтра моя голова окажется под лезвием гильотины.
Черт, как все-таки страшно.Here I am, a sinner. And I confess my sin.
Мне снилась одна из моих бывших. Я ездила к ней в гости, почему-то в Белорусию и почему-то на маленьком трамвайном вагончике. Путь занимал всего пару часов. Вагончик ехал через глубокие зеленые леса и все время светило солнце, разливающееся по невероятно голубому небу. Я ездила в гости к ней и к ее нынешнему молодому человеку — по сюжету сна отношений между нами уже не было, мы просто оставались хорошими друзьями. Странно так.
С утра я вспоминала ее. Хорошая она была. Классная. Как-то даже грустно стало, но что было, то было, в конце концов. И не надо ворошить прошлое.
Она писала мне много стихов, любила гладить по голове и с ней было здорово напиваться. Да уж. Было время.
Here I am, a sinner. And I confess my sin.
19.02.2012 в 22:32
И я хочу!
МОРИАРТИ Я НАДЕЮСЬ ТЫ ЧИТАЕШЬ ЭТО
Дорогой Мориарти, напиши-ка и мне, будь добр!
А не то я тебя сожгу. Я тебе сердце выжгу. Печень выжгу.
89268756113
Дорогой Мориарти, напиши-ка и мне, будь добр!
А не то я тебя сожгу. Я тебе сердце выжгу. Печень выжгу.
89268756113
Это мой номер, есличо.
Смс, отправленная через интернет была вполне себе няшной, спасибо. Особенно порадовала реклама сервиса, через который смс была отправлена - он обещал мне поездку в Лондон
Спасибо, неизвестный Джим.

суббота, 18 февраля 2012
Here I am, a sinner. And I confess my sin.
Пожалуйста, скажите мне, что все будет хорошо. Я верю, что вы поможете.
Вопрос: Все будет хорошо?
1. Конечно! Не переживай, все получится. Мы поможем. | 35 | (100%) | |
Всего: | 35 |
четверг, 16 февраля 2012
Here I am, a sinner. And I confess my sin.

среда, 15 февраля 2012
Here I am, a sinner. And I confess my sin.
У меня глубочайший моральный раздрай снова, поэтому эту неделю я не появляюсь и не появлюсь в университете. Камень на шее тянет вниз, я не сопротивляюсь ему, но терплю. Это должно пройти, все ясно, но единственное, в чем мне сейчас уютно - это 1003 и музыка Дельфина. На остальное я даже обращать внимания не хочу.

Слеза за слезой
За раной рана
Моя жизнь утекает
Как вода из - под крана
Хорошо если кто - то
Из друзей или близких
Подставит ладонь
Или собачую миску

Here I am, a sinner. And I confess my sin.
Теперь я буду писать для раздела "Культура" на rabkor.ru. Лол.
понедельник, 13 февраля 2012
Here I am, a sinner. And I confess my sin.
Свежие фоточки Вовы, чо.


Я чего-то сегодня все про Вову и про Вову - наверное сказывается то, что я весь вечер просидела в компании с ним, мы играли в мафию и эта скотина гениальнейшим образом угадывала мафию кон за коном. В мое сердце закрадывается нехоршее такое подозрение, ну да и черт с ним :3
воскресенье, 12 февраля 2012
Here I am, a sinner. And I confess my sin.
Вовик Камбербетченко теперь официально в курсе того, что он популярен - он видел запись в дневнике марронье и все-все знает. Вовик немного порозовел и криво улыбнулся.
Немного фактов о Вовике, которые поведали его соседи:
- часто моется
- редко пьет
- не любит пьяных девушек.
Вова согласен принимать девушек по три часа каждый день в своей комнате по адресу: ул. Шверника 19, корп. 1, ком. 1029
Here I am, a sinner. And I confess my sin.
После такого бурного вечера субботы безумно странно просыпаться с утра и понимать, что тебе НИКУДА НЕ НАДО. С одной стороны - классно и вообще, с другой грустно и скучно как-то. Долгий у меня отходняк.
Here I am, a sinner. And I confess my sin.
Брос, которые подписываются на меня после сходки - скажите кто вы, я ж не помню или не знаю ваши ники, ну 

Here I am, a sinner. And I confess my sin.
Я только что со сходки. Не помню ников, имен, паролей и явок, могу узнать только по внешности, лол. Я сейчас немного того после выпитого, мне ХАРАШО и я обожаю всех, с кем мы там тусили. Чуваки - вы лучшие.
Хочу всех еще раз видеть, общать и так далее. Бокс лучший спорт, пепельница такая пепельница и для тех, кто сидел больше всех - игра в стикеры и мафию была супер классной.
Лучи любви. Я - жрать.
Хочу всех еще раз видеть, общать и так далее. Бокс лучший спорт, пепельница такая пепельница и для тех, кто сидел больше всех - игра в стикеры и мафию была супер классной.
Лучи любви. Я - жрать.
суббота, 11 февраля 2012
Here I am, a sinner. And I confess my sin.
11.02.2012 в 10:30
Пишет Ториа Гриа:А че, я ниче XD
Перевод бы к нему, потому что текст шикарен и это надо понимать XDDD
URL записи09.01.2012 в 03:33
Пишет newgod:Вроде не было
URL записиПеревод бы к нему, потому что текст шикарен и это надо понимать XDDD
Охуенно!
пятница, 10 февраля 2012
Here I am, a sinner. And I confess my sin.
Если говорить, о любимх поэтах, то помимо Маяковского и иже с ним, я очень нежно и трепетно люблю Владимира Нарбута. Он понравился мне еще как Колченогий, со времен Катаевского "Алмазного венца" (чтобы ни говорили про Катаева и про его книгу - это одно из любимых моих произведений) и я очарована им до сих пор.
нажать курок, и выстрел прогремит.
И пуля виноградиной-наростом
застрянет там. Где позвонок торчит,
поддерживая плечи - для хламид.
А дальше - что?
Поволокут меня
в плетущемся над головами гробе
и, молотком отрывисто звеня,
придавят крышку, чтоб в сырой утробе
великого я дожидался дня.
И не заметят, что, быть может, гвозди
концами в сонную вопьются плоть:
ведь скоро, все равно, под череп грозди
червей забьются и - начнут полоть
то, чем я мыслил, что мне дал господь.
Но в светопреставленье, в Страшный Суд -
язычник! - я не верю: есть же радий.
Почию и услышу разве зуд
в лиловой, прогнивающей громаде,
чьи соки жесткие жуки сосут?
А если вдруг распорет чрево врач,
вскрывая кучу (цвета кофе) слизи, -
как вымокший заматерелый грач,
я (я - не я!), мечтая о сюрпризе,
разбухший вывалю кишок калач.
И, чуя приступ тошноты от вони,
свивающей дыхание в спираль,
мой эскулап едва-едва затронет
пинцетом, выскобленным, как хрусталь,
зубов необлупившихся эмаль.
И вновь, - теперь уже, как падаль, - вновь
распотрошенного и с липкой течкой
бруснично-бурой сукровицы, бровь
задравшего разорванной уздечкой,
швырнут меня...
Обиду стерла кровь.
И ты, ты думаешь, по нем вздыхая,
что я приставлю дуло (я!) к виску?
...О, безвозвратная! О, дорогая!
Часы спешат, диктуя жизнь: «ку-ку»,
а пальцы, корчась, тянутся к курку...
Одно из стихотворений Нарбута, которое я так часто цитирую и люблю, пожалуй, чуть больше прочих, это:
В какую бурю ощущений
Теперь он сердцем погружен!
А. Пушкин
Ну, застрелюсь. И это очень просто:нажать курок, и выстрел прогремит.
И пуля виноградиной-наростом
застрянет там. Где позвонок торчит,
поддерживая плечи - для хламид.
А дальше - что?
Поволокут меня
в плетущемся над головами гробе
и, молотком отрывисто звеня,
придавят крышку, чтоб в сырой утробе
великого я дожидался дня.
И не заметят, что, быть может, гвозди
концами в сонную вопьются плоть:
ведь скоро, все равно, под череп грозди
червей забьются и - начнут полоть
то, чем я мыслил, что мне дал господь.
Но в светопреставленье, в Страшный Суд -
язычник! - я не верю: есть же радий.
Почию и услышу разве зуд
в лиловой, прогнивающей громаде,
чьи соки жесткие жуки сосут?
А если вдруг распорет чрево врач,
вскрывая кучу (цвета кофе) слизи, -
как вымокший заматерелый грач,
я (я - не я!), мечтая о сюрпризе,
разбухший вывалю кишок калач.
И, чуя приступ тошноты от вони,
свивающей дыхание в спираль,
мой эскулап едва-едва затронет
пинцетом, выскобленным, как хрусталь,
зубов необлупившихся эмаль.
И вновь, - теперь уже, как падаль, - вновь
распотрошенного и с липкой течкой
бруснично-бурой сукровицы, бровь
задравшего разорванной уздечкой,
швырнут меня...
Обиду стерла кровь.
И ты, ты думаешь, по нем вздыхая,
что я приставлю дуло (я!) к виску?
...О, безвозвратная! О, дорогая!
Часы спешат, диктуя жизнь: «ку-ку»,
а пальцы, корчась, тянутся к курку...
Here I am, a sinner. And I confess my sin.
И в комнате, где постоянно мерзнут руки уже темно - мне необходимо включить свет, потому что кажется, что в темноте еще холоднее. Это не моя комната, сейчас в ней нет даже ни одного ее настоящего хозяина, а между тем, я уже который месяц живу здесь, даже учитывая то, что тут очень неуютно. Этажом выше сидят на своих кроватях соседки и стынет моя кровать, на которой я не ночевала уже Бог знает сколько. Никого нет - я слушаю музыку, курю и настроение возвращается к вчерашней планке - катится по наклонной, как санки, пущенные вниз по скользкой горке.
Женя никогда не забирает свои перчатки и почему-то предпочитает носить мои, которые ему смертельно малы. Мы хорошие друзья, очень хорошие, но почему-то этот его жест кажется мне каким-то запредельно близким, ненужным, глупым, хоть я и даю ему делать это.
А ночами я позволяю себе сидеть на краю его кровати в его футболке, курить его дурацкие сигареты и жаловаться на свою жизнь. Я много говорю, бесконечно много; я глотаю непонятно зачем выступившие слезы, кричу, пытаюсь сорваться с места, опрокинуть стол, стоящий у кровати, а Женя просто молчит и чуть придерживает мое плечо - это немая поддержка, почти незаметный жест, которого мне вполне достаточно. С утра я просыпаюсь, завариваю себе растворимый кофе и снова становлюсь громкой, веселой и улыбчивой - такой, какую меня знают все. Хорошо, когда есть друзья. Даже когда ты не можешь быть уверен в чем-то до конца.
Я не могу точно отследить момент когда я потерялась и сделала какую-то роковую ошибку и от этого мне одновременно и жутко горько, и безумно легко. Почему-то мне очень нравится пускать все на самотек и просто плыть, наслаждаясь тем, как мягкие волны времени обнимают меня за плечи. И чувствую я себя так, как не чувствовала уже давно - маленькой, слабой и абсолютно потерянной. Ощущение одиночества прогрызает во мне огромные дыры, а я все не могу понять, откуда оно взялось - я же постоянно с людьми, я постоянно говорю, двигаюсь, общаюсь и практически никогда не остаюсь одна.
Мне то ли странно, то ли страшно. А то и все сразу. Черт разберет.
Here I am, a sinner. And I confess my sin.
Хочется куда-то выползти, а некуда и не с кем. Печальнота.
Here I am, a sinner. And I confess my sin.
10.02.2012 в 11:32
После всего вчерашнего у меня снова приятное и хорошее настроение. Почему бы и не покамбербетчить, верно?
URL записи
среда, 08 февраля 2012
Here I am, a sinner. And I confess my sin.
Столько странных ощущений одновременно, что я совершенно не могу понять, что, где и откуда. Завтра пересдача, я не учу ничерта, мне плевать на то, что я не учу ничерта, потому что по непонятной причине мне сейчас куда важнее погрузиться мыслями в самую глубь самой себя и найти занозу, которая меня беспокоит. Ну и разобраться попутно что к чему, а то ведь я в последние пару дней как моток спутанных ниток себя ощущаю.
И то ли я дурак, то ли лыжи не едут. Никак понять не могу, что у меня в груди так тянет, что щемит, зачем мыслей в голове столько... лишних. Эх.
И то ли я дурак, то ли лыжи не едут. Никак понять не могу, что у меня в груди так тянет, что щемит, зачем мыслей в голове столько... лишних. Эх.
Here I am, a sinner. And I confess my sin.
Звонили из Макдоналдса, хотели взять меня к себе работать на Добрынинскую, лол. От меня последовал вежливый отказ, мол далековато мне до Добрынинской (хотя мне близко, да и Мак там приятный) и вообще. Суть в том, что когда мне в очередной раз захотелось что-то делать, как-то всю свою жизнь забить, я раскидала заявки по всяким кафе, ресторанчикам и кофейням. С неделю назад звонили из Кофе Хауза, но к черту надо. А теперь вот Макдоналдс.
Нет, у меня нет времени работать сейчас, хоть это и печально. Да и такая работа - пройденный этап.
Нет, у меня нет времени работать сейчас, хоть это и печально. Да и такая работа - пройденный этап.
Here I am, a sinner. And I confess my sin.
Мораниартовский утренний драббл, хотя по сути - больше тизер к тому, что я сейчас пишу. Такие дела.
Ночной Лондон шумно дышит за окном, хлещет по стеклу холодным ветром, бьет дождем, вздымается всеми своими домами и высотными зданиями, а здесь, в темной, маленькой квартирке совсем тихо и только слышится встревоженное, прерывающееся дыхание ее хозяина. Он спит плотно зажмурившись, мечась по кровати, сжимая мокрую от холодного пота простынь и разевая рот в беззвучном крике. читать дальше