Here I am, a sinner. And I confess my sin.
Дома, да, невозможно находиться.
Комната, в которой я живу, лишена звуков. Начисто. Там абсолютно пусто и воздух затхлый, горький и не становится свежее, даже если открыть окно. Я захожу туда, бросаю сумку в угол и сажусь на кровать - ни одного звука. Пытаюсь говорить сам с собой - тот же результат. Создается ощущение, будто бы я нахожусь в полном вакууме - гнетущая, бесконечная тишина, практически полное отсутствие вещей и тоска, которой пропитался воздух. Будто бы это не комната, в которой я провел столько лет, а тюремная камера, клетка, на которую наложено какое-то гребаное заклятие безмолвия.
В других комнатах чуть лучше, но меня не покидает ощущение одиночества и пустоты внутри. Будто бы эта тишина и эти белые стены высосали из меня душу напрочь.
Сижу на кровати, сжавшись в комок, курю, стряхиваю пепел в цветочный горшок и говорю сам с собой, а слова не успевают стать звуком и просто тают в густом, затхлом воздухе. Так день за днем и этим дням уже перестаешь находить счет. Это день сурка, не иначе.
Я не могу описать словами то, что со мной происходит. Я не могу описать словами эту комнату, которая обвила меня словно кокон и тянет, тянет, еще оставшуюся в теле жизнь. Я не могу описать словами бурю, которая бушует у меня в душе и которую я так упорно гашу. Я все чего-то не могу, но это что-то просит выхода.
Поэтому вот так. Жизнь идет.
Комната, в которой я живу, лишена звуков. Начисто. Там абсолютно пусто и воздух затхлый, горький и не становится свежее, даже если открыть окно. Я захожу туда, бросаю сумку в угол и сажусь на кровать - ни одного звука. Пытаюсь говорить сам с собой - тот же результат. Создается ощущение, будто бы я нахожусь в полном вакууме - гнетущая, бесконечная тишина, практически полное отсутствие вещей и тоска, которой пропитался воздух. Будто бы это не комната, в которой я провел столько лет, а тюремная камера, клетка, на которую наложено какое-то гребаное заклятие безмолвия.
В других комнатах чуть лучше, но меня не покидает ощущение одиночества и пустоты внутри. Будто бы эта тишина и эти белые стены высосали из меня душу напрочь.
Сижу на кровати, сжавшись в комок, курю, стряхиваю пепел в цветочный горшок и говорю сам с собой, а слова не успевают стать звуком и просто тают в густом, затхлом воздухе. Так день за днем и этим дням уже перестаешь находить счет. Это день сурка, не иначе.
Я не могу описать словами то, что со мной происходит. Я не могу описать словами эту комнату, которая обвила меня словно кокон и тянет, тянет, еще оставшуюся в теле жизнь. Я не могу описать словами бурю, которая бушует у меня в душе и которую я так упорно гашу. Я все чего-то не могу, но это что-то просит выхода.
Поэтому вот так. Жизнь идет.