Here I am, a sinner. And I confess my sin.
Куросаки от меня отписался - как теперь жить?
вторник, 22 марта 2011
Here I am, a sinner. And I confess my sin.
А я, ребята, даже писал фики. Даже по Гинтаме. И даже три штуки!
На самом деле, с моим уровнем графоманства негоже соваться в фикрайтерство, поэтому я никому сей позор не показываю, но давно уже есть желание написать большой, интересный и серьезный фик. По той же Гинтаме например, или по Бличу. Желание сие я в себе подавляю, т.к. предвижу шлак, адский ООС и прочие плюшечки.
Here I am, a sinner. And I confess my sin.
С утра пришло озарение. Не хочешь идти на пары - иди в кино! Сегодня в "Синема Парке" студенческий день, мне повезло и билеты на утренний сеанс всего стольник стоят. Самое оно, чтобы промотать время.
Был я на фильме с совершенно дурным названием "Области тьмы 35мм". Если быть честным, то ожидал я худшего, причем намного. Думал, что это очередной постапокалипсис, или фильм-катастрофа с роботами, матрицей и, возможно, спятившими магами и прочей дамблдорщиной, но нет. Там про парня, который начал принимать таблетки, которые, в свою очередь, активизируют все незадействованные сегменты твоего мозга и ты становишься супер-умным (я бы не отказался, кстати). Хэппи-энд, пара моментов, которые заставили меня покачать головой (потому что как так можно! например момент, когда он слизывал с пола кровь своего врага), но в общем-целом, для того, чтобы просто промотать время самое оно и даже лучше. Тем более, что снят он годно, некоторые моменты просто дух захватывали, ну и сто рублей за билет... Не жалею, в общем.
Пока показывали рекламу зацепил пару интересных фильмов. Один с Киану Ривзом (хочется сходить на него хотя бы только из-за Киану Ривза), второй с Джейком Гилленхалом. Названия помню смутно, но найти при желании можно будет. Так что, думаю, ближе к выходу этих вещей я сориентируюсь.
Here I am, a sinner. And I confess my sin.
Вчера меня, конечно, нихуево так корежило, но сейчас я в норме. Спасибо тайчо, который глубокой ночью решился на разговор со мной и в итоге вправил мне мозги и поставил на место. Я о такой помощи не забываю и остаюсь в долгу. По жизни учили: "Если получаешь что-то хорошее и ценное всегда отдай что-нибудь взамен". Стыдно мне будет, если я оставлю это без ответной помощи.
Спасибо, короче. Выручили, тайчо.
Не знаю, что это вообще со мной было, но хуйня знатная. Сейчас вот я совершенно случайно проспал первую пару и думаю въебать все остальные. Но вариантов "как" особо что-то и нет - печалит.
Here I am, a sinner. And I confess my sin.
Сопли подтер.
понедельник, 21 марта 2011
Here I am, a sinner. And I confess my sin.
Рукия, посылаю тебе коробку добра, удачи и тепла, прямиком оттуда, где у меня сердце. Не грусти и будь и дальше такой же хорошей.
Here I am, a sinner. And I confess my sin.
Успокоился. Почистил.
Пусть теперь тут висит сравнительно старый пост за Айзена не самого лучшего качества.
Here I am, a sinner. And I confess my sin.
Сегодня буду откровенным и плевать на все. Я не хочу казаться слабаком и нытиком, но мне тоже иногда надо. Я хоть и зверь, но человек. Странно звучит? А для меня нормально.
Я стою на двух лапах, разеваю зубастую пасть и прижимаю уши к голове, готовясь напасть.
Когда я был маленьким я часто думал: "Почему я, а не они?". Сейчас, учась в престижной школе и наблюдая за богатенькими детками, которые с детства росли в тепле, заботе и роскоши я так же задаюсь этим вопросом. Чувство зависти вперемежку с ненавистью - вот я. И доля злости, конечно.
Я учился тянуть кошельки, а им покупали новые дорогущие игрушки. Я крал еду из магазина, а они с родителями ходили по дорогим ресторанам. Я ввязывался в драки чтобы защитить самого себя, а они сидели дома и играли в компьютер. Я все свое детство такой грязный, оборванный и дикий смотрел на них, красиво одетых и чистеньких сверху вниз.
Сейчас я смотрю на равных, потому что я дворовый щенок и я живуч, но чувство неполноценности не делось никуда.
Почему кому-то достается все и сразу, а кому-то приходится зарабатывать, урывать, выцарапывать? Чем я хуже? Почему так со мной? Почему? Почему, почему, почему?
Это несправедливо ко всем нам! Даже сейчас, когда все, по большей части, в прошлом мне все равно обидно и горько, потому что даже выкарабкавшись оттуда, из той жизни я все равно уже никогда не стану правильным. Я уличный, дикий, злющий и недоверчивый. Простой, грубый, неприспособленный.
Почему я изначально не имел шансов, а им дали все? Почему я сломанный, а они все нормальные?
Это несправедливо! Неправильно, когда условия неравные!
Я просто хотел быть таким же ребенком, таких же любящих родителей, а не мать, которая била меня, не мать и семью, которые бросили нас с братьями одних, не улицу, не воровство, не унижение! Я хотел обычной тихой жизни, теплого супа после школы, телевизор в большой комнате, бабушку на кухне и сон в девять часов вечера.
А вместо этого я получил то, что получил. Мы все получили.
Я отвратителен сам себе, мне отвратительно все, что вокруг и жизнь, которая у меня была и которая есть сейчас. Я не знаю, что дальше.
Я запутался, кажется. Несправедливо.
Here I am, a sinner. And I confess my sin.
Боль рано или поздно кончается, потому что, ребята, все кончается. И боль кончается. Может и вместе с нами кончится — это уж как повезет.
Я сегодня трезвый, улыбчивый, с подстреленной лапой и буду рассказывать о том, как жизнь возила меня носом по грязи. Это не сантименты, не сопли и не жалобы, а просто рассказ о том как иногда бывает и случается. Мне кажется, что если меня сейчас не стошнит сюда этой памятью и этими мыслями моя голова лопнет.
Я редко плачу. По большей части из-за пустяков. Сегодня я плакал и, если честно, даже не знаю, почему. Просто смотрел в потолок, а слезы сами собирались в уголках глаз и я пытался найти им причину. Не нашел, поэтому это пустяк. Я плачу несерьезно, из-за глупости и несущественности и не ищу себе оправдания. Плачу и плачу. Подумаешь, всякое же бывает.
Когда погиб мой брат я впервые на собственной памяти плакал серьезно. Не сразу. Мне потребовалось время, чтобы осознать и пару бутылок пива, чтобы набраться храбрости. Я сидел на корточках около лавочки в парке и глотал слезы - огромные, соленые и неприятные. Помню, что было холодно и я даже не курил, потому что боялся доставать руки из карманов и просто мычал, изредка пищал и глотал, глотал горькую воду. Взгляд еле фокусировался.
Старшему, думаю, было тяжелее, ведь они были лучшими друзьями. Пьяный материнский голос на том конце трубки говорил мне расслабиться. Мне казалось, что мы со старшим теперь одни в этом мире и так по сути оно и было. Я вспоминаю мертвый взгляд и снова хочу зареветь, но слез просто нет. Я смотрю на себя в зеркало и вижу полупрозрачного призрака, с неестественно синими глазами и ярко-красной кожей вокруг них. Так несколько дней. Мы со старшим пьем по вечерам и ночью от чистейшего отчаяния, потому что теперь нас двое и больше никого, а утром я встаю, иду на занятия и улыбаюсь всем, кто хочет мне посочувствовать. Так широко, что уголки губ трещат. Я думаю, что хочу придушить их всех, разорвать, разгрызть, но я только улыбаюсь и участливо качаю головой. "Да, спасибо. Мы его очень любили" говорю, а они безразлично касаются моего плеча.
Они говорили, что я бесчувственный монстр, который ничерта не жалеет. Но мне так больно, что нет сил реветь. Внутри у меня истерия, бомба, осколки мины, бушующий океан и огни Ада, но снаружи я это я и мне все равно.
Во время похорон я чувствую только ненависть. Мы со старшим крепко держимся за руки и я знаю, что ему так же. Все вокруг черно-белое кроме голубых кладбищенских огородок, которые просто жгут взгляд своим цветом. Мне кажется, что сейчас из моих глаз польется кровь, а не вода, но нет вообще ничего.
На поминках все жрут и смеются, а я участливо улыбаюсь и держу себя от того, чтобы не убить их всех. Вечером мы снова напиваемся.
Вечер за вечером мы напиваемся и да, мне становится легче. Я думаю, что мне хорошо. Старший говорит, что надо расслабиться и отпустить. Мы смеемся. Вспоминаем хорошее. Мои глаза полностью высохли. Я больше не улыбаюсь по утрам и не глотаю обиду ночами. У меня на лице ничего кроме безразличия.
Я иду и дерусь. Выпускаю зверя, причиняю боль и мне становится лучше. В драке мне повреждают руку и разбивают нос. Мы встречаемся со старшим, а у него рассечена бровь и кровоточит губа. Мы смеемся, он открывает бутылку водки и берет с полки бутылек зеленки.
Зеленые пятна долго не сходят с его лица и я дразню его. У меня болит рука и я вижу в этом какое-то счастье. Брат перестает мне снится. Старшему тоже. Мы пьем и засыпаем, а с утра только безразличие и белое все.
Время идет, мы начинаем оживать, появляются краски и эмоции. Сейчас я вспоминаю об этом почти без боли и плачу только из-за пустяков. Но в моей груди навсегда засел ржавый гвоздь. Там таких много и рассказывать о каждом утомительно и слишком... не по-моему.
От брата у меня осталось несколько записок и некоторые вещи. Каждые два месяца мы бываем на его могиле, пьем там пиво и рассказываем о том, что у нас произошло. Иногда я слышу, как он смеется.Иногда мне кажется, что все прошло.
А потом я просыпаюсь с утра и все начинается заново. Такая вот история.
Мне было 13 лет и из моей жизни ушел один из двух людей, которые были для меня всем. Мы со старшим остались вдвоем. И до этого, и после этого, меня частенько подкашивало, выбивало и ломало, но мертвый взгляд брата, которого я так безумно любил я не забуду никогда. Пустые глаза шестнадцатилетнего мальчишки.
Лучше бы у меня и вовсе никогда и никого не было.
Here I am, a sinner. And I confess my sin.
Я сегодня перебирал в голове самые грустные свои воспоминания, но трезв.
Позже заделюсь,выпотрошу сам себя, а то тесно как-то и в голове и в груди.
Ваших душ безлиственную осень мне нравится в потемках освещать!..(с)
Here I am, a sinner. And I confess my sin.
ГАЗЕЛЛА О БЕГСТВЕ
Я всякий раз искал спасенья в море,
когда цветы со стеблями прощались,
а мука смертная звалась любовью.
Я в беспредельности терялся моря,
как в сердце детском я порой теряюсь.
Нет ни единой, самой жаркой ночи,
которую покойник не остудит.
О конском черепе всегда напомнит
спеленутый младенец в колыбели.
Для новой жизни отыскав лазейку,
сквозь кости лба пробьется розы нежность.
А наши руки - жалкое подобье
корней могучих, ворошащих землю.
Как в сердце детском я порой теряюсь,
я в беспредельности терялся моря.
Из всех дорог неведома лишь эта:
но к маяку меня зовущей смерти
спешу с невыносимой жаждой света.
Федерико Гарсиа Лорка
Here I am, a sinner. And I confess my sin.
Проснулся от боли. Покурил - не унялось. Попытался подтянуться, но не хватило сил.
Ощущения безумно странные.
воскресенье, 20 марта 2011
Here I am, a sinner. And I confess my sin.
До сих пор не могу понять, почему мне неплохо удается писать за Айзена. Из всей линейки персонажей Блича, которых я отыгрываю он выбивается сильнее всего. Ну, и, пожалуй, Орихиме, но на то свои причины. В общем целом сочетание Абарая, Куросаки и Джаггерджека вполне себе, персонажи в чем-то похожи, хоть для каждого у меня и своя ячейка, но вот когда в их стройные ряды втискивается Соуске это да, странновато.
А мне за него писать приятно, легко и доставляет удовольствие. Впрочем, это так же, как и с Орихиме, которая тоже взялась там не пойми откуда и ее характер совершенно в ином ключе.
И то ли я талантлив и могу совмещать и вписываться в каждого из них, то ли я хуй простой, мне надо заканчивать с фрпг и валить отовсюду нахрен, пока сами ссаными тряпками не выгнали. No another choice.
Here I am, a sinner. And I confess my sin.
Определенно точно хочу сходить на Дали. Надо определиться с днем, компанией и прочими штуками. Я не я если пропущу это дело.
О насущном. Заметил, что весь мой круг общения состоит из людей, которые старше меня, причем на пять, десять, а то и пятнадцать лет. Это заставляет меня постоянно быть настороже, чтобы не сболтнуть лишнего, не испортить впечатления и не обмануть ожиданий. Со временем это, конечно, несколько стирается, но никогда не исчезает до конца.
Мне интересно, что же в таком человеке, как я находят взрослые, подчас уже полностью сформировавшие свое представление о мире, люди. Разве пропасть не должна оставаться пропастью?
Here I am, a sinner. And I confess my sin.
Единственное, от чего я получаю чистое и невероятное удовольствие это осознание собственной физической силы. Когда я бью и знаю, что бью больно я получаю в кровь не только адреналин, но и эндорфин.
Ничто не сделает меня счастливее, чем знание того, что я могу причинить боль.
Here I am, a sinner. And I confess my sin.
Выжал почти десятку на турнике сейчас. Это очень круто и безмерно меня радует на самом деле. Если еще и отожмусь раз 70-80, то, наверное, вообще совершу подвиг. Stand up and fight.
Here I am, a sinner. And I confess my sin.
Не знаю, когда нормальные, спящие по ночам люди увидят этот пост, но я его все же оставлю, пока не забыл.
Товарищи, давайте поговорим о забавных привычках?
Например я часто почесываюсь за ухом (нет, не ногой), причем очень яростно и даже когда там не чешется вовсе. Почему — не знаю, привычка. Выглядит забавно.
Еще, уж не знаю, насколько это смешно, но всегда широко зеваю, демонстрируя зубы, глотку, завтрак и высовывая язык так, что он чуть ли не свисает. Мать говорит, что это отвратительно, но почему-то брат всегда смеется, когда я так делаю.
А вы чем похвастаетесь?
Here I am, a sinner. And I confess my sin.
Нет чувства сильнее ненависти. Считается, конечно, что нет чувства сильнее любви, но по моему личному опыту ненависть куда жестче и действеннее.
Благодаря тому, что я ненавижу я живу. Именно сейчас живу. В данный момент.
Вся моя жизнь сведена к тому, чтобы постоянно становиться лучше. Быстрее, выше, сильнее, умнее. И ненависть к самому себе, порой переходящая в отвращение помогает мне как нельзя лучше. Ненависть к окружающим — другой вопрос. Она — поводок, который держит и не дает довериться людям слишком сильно. Она — судорожно сжатый кулак, который расшибает обидчику нос. Она это все то, что помогло мне держаться в то время, когда нельзя было надеяться ни на кого кроме себя.
Ненависть, ненависть, ненависть. Я пытаюсь любить, доверять и делать добро, но лучше бы, наверное, не пытался, потому что привыкнув ненавидеть я изжил из себя "нормальность". Моя любовь причиняет только боль — когда я люблю я огрызаюсь, обзываюсь, могу ударить, могу долго игнорировать, даже не смотря на то, что в груди у меня теплится огонек обожания. Люди не выдерживают и уходят, напоследок вырвав из сердца этот кусочек счастья и оставив мне очередную дыру в душе, которую, конечно же, я залатаю ненавистью. Маленький дикий звереныш, который вырос внутри меня не может иначе, а потому раз за разом остается один. И ему нет смысла снова искать попутчика — он уж как-нибудь сам, как и все время до этого, сможет.
Посмотрите на мою грудь и вы не увидите живого места — одни черные, зияющие провалы дыр.
Я, к сожалению, знаю, что такое выживать и быть ненужным никому. Есть счастье от того, что я сейчас могу просто так сесть и написать об этом в электронный дневник, от того, что каждое утро я просыпаюсь в теплой постели, от того, что я стал жить, при том спокойно и размеренно.
Но зверь не исчез и я это все еще он. Эти корявые светлые чувства, которые я пытаюсь проявлять, это нелепое добро, что я пытаюсь делать... Это он. Зверек, который пытается быть лучше чем он есть и впервые не за счет ненависти.
Я бы не назвал себя плохим человеком. Во мне много гадости, некрасивости, грязи и злости, но все же я хороший. Добрый. По-своему, по-животному, но добрый. По-крайней мере я хочу таким быть и делаю для этого какие-то вещи, которые раньше не делал никогда.
Когда ты живешь только ненавистью, потому что иначе никак, но в итоге выбираешься из всего этого дерьма, то хочется попробовать чего-то другого.
Зверь пытается стать человеком, так это выглядит.
Here I am, a sinner. And I confess my sin.
Иногда реально чувствую себя Абараем. Особенно когда проснусь после полнейшего космоса, с помятой рожей, недовольный и с единственным вопросм: "Чебля?" в абсолютно пустой голове. Сразу же появляются нотки истинного абараевского идиотизма, которые помогут и горы свернуть и хуйни наделать.
Примерно в таком состоянии я сейчас. Сижу почти голышом, не считая необъятных семейников, почесываю свои красноватые патлы, зеваю и думаю, чего бы такого дурацкого сделать. Как придумаю - свистну.
Here I am, a sinner. And I confess my sin.
Даа, ребятки. День прошел именно в том ключе, в котором я предполагал.
Были у Тори. Праздновали. Пили. Домой дополз кое-как, на гребаном честном слове. Огни театральной размазывались, плясали и сливались в один большой желтый шар. Не знаю, как я вообще дошел до остановки, как сел и как в последствии дошел до дома. Но дошел же! И сразу завалился спать.
Собственно, проснулся. В горле сухо, так что надо совершить небольшое рандеву на кухню. Ну и непонятно, спать или не спать теперь, потому что время таки располагает, но желания особо нет.